Сегодня у танцев – не женское лицо. Кажется, мы и сами уже почти не замечаем, что называем пару по партнёру, открываем на форумах длинные ветки обсуждений "Донни Бёрнс и Брайан Ватсон", и без всякого удивления смотрим на то, как состоятельные партнёрши оплачивают "звёздных" мальчиков. О причинах мужского культа в латиноамериканских танцах и о том, к чему он может привести, DANCESPORT.RU сегодня рассказала Татьяна Сухова.
Досье
Татьяна Сухова
Татьяна Сухова прошла в танцах длинный путь. Танцевать она начала в Донецке в одиннадцать лет, и, как и её земляк и будущий партнёр Александр Литвиненко, совсем не ожидала, что в дальнейшем её жизнь будет связана с танцами. Параллельно занималась классической хореографией и художественной гимнастикой до тех пор, пока танцы окончательно не вышли на первый план.
Когда перспективную донецкую девчонку заметили, родители приняли решение отпустить семнадцатилетнюю дочь в Москву. Здесь у неё началась другая жизнь. Занятия с ведущими иностранными и российскими педагогами, полуфиналы и финалы чемпионатов СССР и России по десяти танцам, курс на хореографическом отделении ГИТИС, куда её взяли вольнослушателем, переход в профессионалы.
Одним из самых успешных партнёрств Татьяны стало партнёрство с Александром Литвиненко. Александр всегда делал ставку на экстравагантные трюки: вращения, мостики, шпагаты всегда хорошо удавались этой высокой и фактурной паре.
Вместе они протанцевали шесть лет, и были постоянными участниками финалов Гран-При и чемпионатов России по профессионалам в латиноамериканской программе.
Не менее серьёзным шагом в её судьбе стало и партнёрство с Артуром Лобовым, с которым Татьяна стала бронзовым призёром чемпионата России среди профессионалов по европейской программе.
После завершения этого партнёрства она на несколько лет прервала карьеру и погрузилась в работу, но через несколько лет вновь вернулась на конкурсный паркет.
На этот раз в дуэте с Дмитрием Тарасевичем, с которым они сразу же попали в 48 лучших пар Блэкпула по латиноамериканской программе среди профессионалов. После окончания конкурсной карьеры и рождения ребёнка, в течение последних десяти лет, Татьяна продолжает преподавать бальный танец в России и Эстонии.
Мужской мир
"Последние несколько лет я внимательно наблюдаю за турнирами WDSF, и могу сказать, что сегодня все танцоры очень похожи, – рассказывает Татьяна Сухова, – Имён много, лица и костюмы разные, но найти между ними отличия в танце, в стиле, в жестах зачастую бывает очень сложно.
Я знаю, что представители социальных направлений упрекают бальный танец в излишнем схематизме, но я не думаю, что дело здесь только в специфике нашего жанра. Да, бальные танцы, действительно, предполагают какой-то канон. Но в них тоже есть место для спонтанности и импровизации.
Когда я танцевала с Артуром Лобовым стандарт, у нас вообще не было готовых хореографий. Это была абсолютная импровизация. Я знала только набор фигур, которые мы танцевали в разном ритмическом исполнении и меняли местами, в зависимости от ситуации на площадке. В латине такая импровизация немного сложнее, но мне кажется, что и у Брайана Ватсона, и у Пола Киллика были в хореографиях такие моменты.
Однако импровизация в бальном танце возможна не только в хореографии, но и в музыкальных нюансах. Для того чтобы разнообразить хореографию, надо просто слышать мелодию, которую танцуешь. И не только ритмическое исполнение, но и слова, сильные доли, интонацию, настроение. Только так хореографию можно преобразить. Ведь каким бы идеальным не было ведение или перенос веса – это не танец, если в нём нет дыхания.
Сейчас много говорят о приоритете физической составляющей танца, но нельзя забывать и о том, что каждый танец имеет свою ритмическую структуру, определённое количество тактов, скорость. Это и есть музыка – ритмичное исполнение танца. Но помимо музыки, есть ещё и дыхание отдельно взятой мелодии, музыкальность. А если говорить о большинстве танцоров, то просто поражает количество пар, танцующих некий набор трюков и поз не просто немузыкально – не в музыку.
Сегодня изменился подход к танцу. Раньше танцоры годами привыкали к себе и друг другу, искали свой стиль. А сейчас, если нет результата, достаточно просто поменять партнёршу. И это не составит труда, потому что хореографии практически у всех одинаковы.
Прошлое поколение танцоров было другим. Брайан Ватсон, Пол Киллик, Алан Торнсберг, Ван Амстел: все они были абсолютно разные, и когда они танцевали, и мысли не возникало о том, что это существа среднего рода – они умели танцевать партнёршей. В этом смысле мне особенно импонировала сдержанная манера Пола Киллика. Любовь к себе на паркете у него никогда не перехлёстывала через край. Пол умел ставить партнёршу на пьедестал. И если даже если это была игра, то она была гениальной.
К сожалению, сейчас даже те дуэты, которые имели свой индивидуальный стиль, со временем его потеряли. Мне очень нравилась пара Славик Крикливый и Джоанна Льюнис. Это был настоящий мужской и женский танец. Я не знаю, что было бы, если бы они остались вместе, но сегодня их танец очень изменился. Танец Джоанны в большей степени стал техническим. Я думаю, что, как и тогда, причина здесь кроется в партнёрстве, ведь женщину раскрывает именно мужчина.
Эпоха индивидуальных стилей сейчас постепенно уходит в прошлое. И это, скорее, общемировая тенденция, нежели только проблема российской методики преподавания. Я уверена, что отсутствие индивидуальностей на паркете связано не с тем, что в России нет собственной школы танца.
Педагогов, способных создать паре индивидуальный стиль, у нас вполне достаточно. Я помню, что когда Руд Верми впервые приехал к нам, он был просто поражён, что наша страна с её богатой танцевальной историей, не опирается на собственный хореографический опыт, а приглашает к себе западных специалистов, которые сами учились на русских образцах.
Мне кажется, всеобщая похожесть пар больше связана с желанием танцоров подражать одному, наиболее популярному на паркете направлению. В латиноамериканских танцах, к примеру, это стилистика Майкла Джексона. При чём, эта тенденция присутствует в латине уже очень давно: некоторые элементы этого стиля, в частности, пристрастие к мелким движениям, были ещё в танце Донни Бёрнса. Но на то он и Донни, тринадцатикратный чемпион мира: это была его жизнь, его история.
Во многом, стилевое однообразие в бальных танцах также диктует судейский корпус, который навязывает парам стиль, порой совершенно чуждый их индивидуальности. Сложно поспорить с тем, что Майкл Джексон – звезда. Но у него не было ярко-выраженной мужской харизмы, и эту его особенность не нужно было тиражировать.
Когда с Дмитрием Тарасевичем мы танцевали Блэкпул, я внимательно смотрела на иностранных судей. И я заметила, что в отборочных турах им интересно было судить, интересно было видеть на паркете новые лица. Конечно, уже потом, в 48 парах, когда в твоём заходе танцует вся шестёрка чемпионата мира, они могут посмотреть и сквозь тебя. Но до этого – нет. И ради этого стоило ехать на Блэкпул.
Потому что мы всегда приходим в танцы, чтобы нас оценили. Даже те, кто занимает последнее место на турнире. Просто кому-то нужно, чтобы его оценил весь мир, а кому-то достаточно рейтингового турнира. Бывает так, что судьи просто не дают парам такой возможности. Мало того, а иногда – просто не замечают.
Именно поэтому танцоры вынуждены играть по давно сложившимся правилам: слишком часто в танцах можно услышать: "он не в моде", "она не в политике", "их стиль не судится". Как стиль может не судиться? Какое отношение это имеет к танцу? Ведь танцор не должен копировать кого-то, он должен, прежде всего, понимать музыку и механику. Только так можно обрести себя.
Отсутствие дуэтности в латиноамериканском танце – одно из последствий подобных перекосов танцевальной системы. Отсюда же и культ мужчины, который приводит на паркете к тому, что партнёры привлекают внимание не к дуэту, а только к себе. Ведь мужественность и женственность – это те вещи, которые даны нам от природы, а в танце их нужно просто развивать.
Например, проводить отдельные мужские и женские классы, где будет уделяться внимание хореографическим позициям и постановке рук, где партнёры смогут детально изучить партию партнёрши, чтобы эффективнее направлять её с помощью своего ведения и ощущений музыки. Партнёр не должен выходить на паркет и громко кричать о себе. Мне эта тенденция кажется неправильной и неестественной.
В стандарте, если ты будешь работать только на себя и ничего не сделаешь для партнёрши, presentation просто не будет. В латиноамериканской программе партнёр должен помочь раскрыться партнёрше, а не занимать её место. Только по женщине всегда можно сказать о мужчине. Конечно, партнёров, мужчин, меньше, чем женщин. Но это не означает, что они должны идти против своей природы. Ведь бальный танец – изначально дуэтный танец. И сама природа диктует нам то, что в танце есть двое: Мужчина и Женщина".
Юлия Котариди