Феномен паркета

Случалось ли вам когда-либо бывать на турнире по бальным танцам?

Уверяю вас, зрителю, даже неискушенному, здесь представится много интересного. Холеные девушки в шикарных, переливающихся камнями платьях, сами – как драгоценные камни; их элегантные партнеры – в безупречных костюмах, блестящих лакированных туфлях, подтянутые, стройные и галантные; разноцветный ворох девчушек в ярких коротких платьицах и их звонкоголосые партнеры; вереница судей в вечерних туалетах, сосредоточенно взирающая на танцующих, восхитительная музыка... и над всем этим – светлый и гладкий квадрат паркета, залитый огнями прожекторов и вспышками фотоаппаратов.

Свой первый конкурс я увидела 6 лет назад. Тогда я и представить себе не могла, как изменит мою жизнь этот квадрат паркета и что существование на этом маленьком кусочке земного шара не всегда такое гладкое, каким кажется на первый взгляд.

А до этого...

В то время – 6 лет назад – меня волновали три проблемы: я была толстая; я носила очки с толстыми линзами; отражение в зеркале избегало меня и не подпускало к себе близко. При таком мировоззрении сценарий жизни может развиваться только в следующих направлениях: либо безвременная кончина через повешение, либо бесконечные эксперименты над внешностью. Я подумала и остановилась на втором варианте: села на диету и стала отращивать волосы.

В чем могут помочь диеты, так это в воспитании отвращения к собственному телу, которое всегда хочет есть и очень быстро возвращает утраченные килограммы. Поэтому, упав однажды в голодный обморок, я решила, что с экспериментами в этом направлении пора завязывать.

Кажется, именно тогда и пришла мне в голову мысль записаться в студию бальных танцев. Танцевать я и так не умею, - рассудила я, - а что касается моих проблем, то хуже уже все равно не будет.

Первые занятия, конечно, прошли несколько истерично, а как же иначе: пытаешься чем-то и как-то двигать, да еще в тесном контакте с незнакомым мужчиной, который постоянно наступает тебе на ноги. Но это как раз и успокаивало: вокруг занимались, топтались и передвигались такие же неуклюжие люди с такой же несовершенной фигурой, а не те, которые на конкурсе. В общем, дело пошло.

Старые комплексы медленно, но неудержимо покидали меня. Избавившись от прыщей, невыразительных очков и лишних 10 килограммов, я даже стала нравиться своему отражению (и, между нами говоря, перестала себе напоминать бомбу, завернутую в парашют). Да, теперь я смело глядела в глаза своему отражению. Я научилась грамотно краситься, в одежде – подчеркивать фигуру, а не скрывать ее. Привыкла легко и непринужденно принимать знаки мужского внимания. В общем, где бы я ни появлялась, все зеркала улыбались мне.

Только одно зеркало не подпускало меня к себе и оставалось неприступным – то, что висело в танцевальном зале. Каждый раз, когда я выходила на паркет, со мной – новой, успешной, преображенной – начинали твориться странные вещи.

Над паркетом плыла музыка. «Ты – восхитительная, соблазнительная женщина, – нашептывала она, - Ты прекрасна и гармонична. Двигаться со мной в унисон так же естественно, как дышать». Но стоило мне выйти на площадку, как вся эта внутренняя гармония улетучивалась: я переставала слышать то, что говорила мне мелодия. Мое подтянутое и окрепшее тело больше не подчинялось мне, оно как нарочно шло вразрез с музыкой, торжественно плывущей над паркетом. В такие моменты ощущения были не из приятных. Наверное, так чувствует себя голодающий бедняк перед витриной кондитерского магазина. Неудивительно, что при таком несовпадении желаемого и действительного мне порой так хотелось совершить что-нибудь неадекватное. К примеру, завыть или побиться головой о батарею. Хотя вряд ли бы это помогло. Во-всяком случае, счастливой я себя не ощущала. А внешне лишь стискивала зубы и еще больше отстранялась от всего: зеркал, паркета и ритма – к большому неудовольствию партнера. Все это придавало моему лицу неприятное отталкивающее выражение.

- Ну что ты хочешь, Анастасия! Это все твои многочисленные комплексы. Как можно раскрепощенно двигаться, если у тебя даже нормальной личной жизни нет? – говорила мне моя руководительница всякий раз, когда вопреки нашим совместным усилиям и упорной индивидуальной работе у меня так ничего и не получалось.

Надо сказать, что нашим «маленьким, но гордым коллективом» бального танца руководила некая Ирина Олеговна. Она производила впечатление интересного, харизматичного, уверенного в себе и умеющего себя подать человека, чем сразу и подкупала совершенно разных людей. Кроме того, отличала ее склонность к детальному анализу характеров людей, их поступков и привычка время от времени секретничать с кем-нибудь из коллектива во время общей тренировки, под шумок.
По правде говоря, мысли, высказанные ею на таких посиделках вдвоем, иногда просто ошеломляли меня, переворачивая привычное с ног на голову.

- Люди в большинстве своем – это быдло, - говорила Ирина Олеговна, - серая масса, не достойная пристального внимания. Впрочем, иногда встречаются интересные, яркие личности, – быстрый взгляд в мою сторону – вот их-то и стоит узнать получше, с ними интересно поговорить... Однако, человек, который находится на таком высоком уровне развития, как мой, обречен на одиночество, поскольку видит людей насквозь и, поверь мне, людей моего уровня очень мало. А чем выше забираешься, тем меньше остается личностей достойных тебя. Возможно, когда-нибудь я вообще останусь одна, но тут уж ничего не поделаешь... - вздыхала Ирина Олеговна, а я после таких бесед с удивлением для себя обнаруживала, что во всех приятных и интересных людях вокруг существует какая-то червоточина, внутренняя гниль.

Паша, веселый и компанейский парень на самом деле оказывался трусливым, жадным и бесхарактерным; Поля – лживой и избалованной; а Катя вообще – накрашенной пустышкой, которую интересуют только прически и модные шмотки.
В подобных беседах от Ирины Олеговны больше всего доставалось моему партнеру.

- Обрати внимание, так ведет себя человек с кучей комплексов – вещала она. восседая в углу зала на стуле и помешивая ложечкой сахар в чашке. – Кстати, у него их даже больше, чем у тебя... да, сложный у него характер, эгоистичный, да еще подкаблучник, маменькин сынок... Не понимаю, как с таким вообще можно общаться...

В результате я часто целую неделю не могла смотреть в глаза своему ничего не подозревающему о своих недостатках партнеру, которого вообще-то считала весьма симпатичным и обаятельным человеком.
Впрочем, надо отдать ему должное, Дмитрий героически переносил все мои выверты, перепады настроений и огрехи в танцах. Я давно уже перестала стесняться своего партнера, и в его компании в свободное от танца время непринужденно щебетала о разных вещах, которые меня занимали, и о чем он большей частью молчаливо слушал, лишь время от времени вставляя небольшие реплики.

Мы регулярно выходили на конкурсы танцев, где, впрочем, не блистали: выше третьего места с конца ни разу занять так и не удалось.

А в целом время на паркете летело незаметно. Все мы, танцующие бок о бок пары, быстро сдружились. Это и неудивительно: когда практически каждый день по нескольку часов проводишь в окружении одних и тех же людей, темы для разговоров и планы совместного времяпровождения возникают сами собой.

Всем своим небольшим «кружком любителей танцев» мы выбирались в лес на шашлыки или к кому-нибудь в гости, а иногда отмечали праздники и дни рождения прямо в танцевальном зале – с конкурсами, играми и чаепитиями.

Впрочем, чаепития часто возникали и просто так, без внешнего повода, по производственной необходимости. Ирина Олеговна рассматривала такие сборища как хороший повод, чтобы обсудить действительно серьезные и важные вещи: мы размышляли о характере танца, о том, как должен выглядеть настоящий танцор, о тонкостях взаимоотношений партнера и партнерши, а наша руководительница, в свою очередь, делилась своими впечатлениями о конкурсах, где она присутствовала в качестве судьи и о том, как на них выступали наши и чужие пары.

- А вы знаете, что в других коллективах танцоров учат физически устранять конкурентов на конкурсе, например, ставить во время танца подножки? И вообще, это такой мир, где грязь и интриги – дело обычное. Кроме того, вас не примут среди танцоров за своего, если вы не будете демонстрировать свою финансовую обеспеченность. К примеру, колечко на пальце с небольшим бриллиантиком или норковая шуба с машиной способны сразу перевести вас в разряд уважаемых людей. Уж очень танцоры падки на все внешнее...

Так в течение трех лет мне постепенно открывался совершенно иной, порою абсолютно чуждый моему мир, где помимо самого танца существовало огромное количество течений и противотечений во взаимоотношениях как между отдельными людьми, так и целыми коллективами. Часто на тренировках я узнавала больше об этих течениях, чем о самом танце, в котором я за три года упорных тренировок, разминок и индивидуальных занятий так и не сумела существенно продвинуться.

Неудивительно, что такой осведомленный об изнанке танцевального мира человек, как Ирина Олеговна, была избрана в президенты городской федерации танцевального спорта.

А потом из нашего крепко сбитого и сплоченного, проверенного совместным участием в конкурсах, посещением тренировок и ежедневным человеческим общением коллектива начали уходить люди.

И каждый раз, когда это происходило, я ощущала растерянность. Как же так, ведь все было так хорошо, зачем?... Но всякий раз ясность вносила очередная безобразная история, передаваемая шепотом, в женской раздевалке или громко, самой Ириной Олеговной.

Кто-то исчезал из поля зрения потому, что, по ее словам, не хотел отдавать долгов, весьма значительных, за обучение, занятия или пошив костюма; кто-то без предупреждения бросал наш коллектив и уходил в другой, без благодарности и предупреждения.

У оставшихся энтузиазм таял на глазах, да и сама Ирина Олеговна, теперь еще и отягощенная новой серьезной должностью, появлялась на занятиях все реже и реже.

Дмитрий, судя по всему, имел обо всем происходящем собственное мнение, но его не оглашал. Впрочем, мне он все-таки иногда пытался что-то объяснить, но его усилия пропадали втуне. Почему-то с некоторых пор мои уши отказывались воспринимать смысл его слов. Я просто смотрела, как он втолковывает мне что-то, убежденно и серьезно, и пыталась в ответ сочинить фразу, подходящую по интонации.

…Случилось это на праздновании очередного дня рождения. Наш изрядно поредевший коллектив вручил подарок имениннику и теперь непринужденно болтал ни о чем, прихлебывая чаек.

- Я хочу сделать объявление, - внезапно сказала Ирина Олеговна, и все замолчали. – В связи с тем, что в последнее время в нашем коллективе сложилась совершенно нерабочая обстановка, какое-то напряжение, в том числе, и внутри отдельных пар, я, как руководитель этого коллектива, хочу сообщить вам о следующих перестановках. Дмитрий и Анастасия больше танцевать вместе не будут. Теперь, Дмитрий, ваша партнерша – Юлия...

В первый момент смысл сказанного до меня как-то не дошел. Услышав имя своего партнера, я перевела взгляд на него. Он мельком взглянул на меня, так же растерянно, но потом улыбнулся и сказал:

- Ну наконец-то! Слава богу!

Все, что происходило потом, так и осталось вне моей памяти. «Только бы не заплакать при всех, только бы не заплакать…» - вертелось у меня в голове, когда я, стиснув зубы, пыталась непринужденно и расслабленно реагировать на дальнейший ход застольной беседы.

После я шла домой по промозглой осенней улице, а в голове и груди расползалась противная пустота.

«Моя рука больше никогда не ляжет в его теплую надежную ладонь!» - ошеломленно подумала я и обнаружила, что плачу.
«Оказывается, я его люблю! Я его люблю!»

В каком-то холодном оцепенении я дошла до дома и, как только закрыла за собой дверь, меня прорвало. Впервые в жизни со мной случилась самая настоящая истерика.

-Он сказал «наконец-то»! – сотрясаясь в рыданиях выкрикивала я, - Он больше никогда…. – и тупая ноющая боль в груди и животе сгибала меня пополам.

Под утро валерьянка все-таки подействовала. Я кое-как нацепила на себя спокойное выражение лица, с помощью косметики попыталась обозначить на заплывшей физиономии то место, где раньше были глаза и потащилась заниматься повседневными делами.

Никогда еще я не ощущала себя такой одинокой и безразличной ко всему, как в ту осень. И, в то же время, никогда еще не брала на себя столько дел одновременно. Я все время куда-то ездила, где-то участвовала, знакомилась с огромным количеством новых людей, флиртовала со всеми подряд и с кем попало, смеялась и шутила. Но при этом чувствовала себя каким-то холодным, неодушевленным кирпичом, если, конечно, кирпичи способны страдать.

Танцы я не бросила – отчасти по инерции, отчасти из вредности.

С Димой мы после памятного чаепития так ни разу и не разговаривали.

Что касается моего нового партнера, то меня в нем безмерно раздражало буквально все: и то, как он танцует, и как говорит, и как одевается, а в особенности – его длинные, холодные и влажные ладони, вялые и чужие.
Меня больше не интересовало ни мое отражение в зеркале, ни тот феномен паркета, с которым я по-прежнему сталкивалась, ни музыка, ни конкурсы.

А перед Новым годом я села в поезд и уехала в Н-ск, к закадычной подруге Вике в поисках успокоения.

Вика встретила меня на вокзале и сообщила:
-Надеюсь, ты не будешь возражать, если праздник мы отметим у моих друзей? Они хорошие люди, тебе понравятся.
Мне было все равно, и мы поехали к друзьям.

Саша и Аня оказались очень приятной и радушной семейной парой, мы сразу нашли общий язык, и впервые за последние месяцы я почувствовала себя в своей тарелке. Ближе к двенадцати к нам присоединилось еще несколько человек, и началось самое настоящее, праздничное и непринужденное веселье, которое невозможно создать искусственно. На волне всеобщего воодушевления мы еще неоднократно собирались всей компанией, и через несколько дней Вика обратила мое внимание на интерес, который стал проявлять ко мне друг Саши, Вадим.

- Он хороший и серьезный молодой человек, обеспеченный и перспективный. Может, вам стоит познакомиться поближе? –спросила она.

Я только усмехнулась. С Вадимом мне было так же холодно и безразлично, как со всеми остальными молодыми людьми.
Однако смена места и окружения все же оказали на меня свое благотворное действие.
Всегда настроенная мистически и ищущая во всем скрытый сакральный смысл, Вика крайне серьезно отнеслась к своей миссии по моей психологической реабилитации.

По ее настоянию мы сходили в церковь, где я поставила несколько свечек за здравие всех людей, на которых была обижена и которых хотела простить. Я молча глядела на пламя свечей, на все понимающие лица икон и вдруг почувствовала, как глухая тоска, грызущая меня изнутри, уступает место тихой печали и сожалению о человеке, которому я так и не смогла сказать самого важного.

Перед моим отъездом мы заглянули к одной викиной знакомой – экстрасенсу.

- Ты сейчас все отпустила и простила, но не торопись с выводами, - сказала она, - будет еще много слез и переживаний. А здесь своей судьбы не ищи, поезжай домой. Там скоро замуж и выйдешь.

Так я и уехала из Н-ска, озадаченная предсказанием. Замуж? За кого? Тем более, скоро. Я даже влюбляться ни в кого сейчас не хочу.

В родном городе все было по-прежнему, никаких новых лиц, а наш коллектив покинуло еще несколько человек. Кроме того, через месяц после моего возвращения на меня напал невменяемый мужик в надежде разжиться золотом и деньгами. Ни золота, ни денег у меня при себе не оказалось, так что он капитулировал, а я отделалась легким испугом.
После этого почти криминального происшествия я вдруг снова ощутила себя совершенно пустой. Но на этот раз пустота не разъедала меня изнутри, не разрывала на кусочки. Скорее, я стала легкой, как воздушный шарик, отпущенный в небо и предоставленный самому себе. Я почувствовала себя удивительно свободной и неожиданно для себя наконец поняла, что мне следует делать.

- Представляешь, на меня недавно в подъезде какой-то мужик напал, - сообщила я Диме после тренировки, - теперь страшно одной домой идти.
- А разве тебя никто не провожает? – удивился он, и глаза его потеплели.
… Дима шел рядом, и мне было спокойно и радостно. Теперь все было так, как должно было быть. Он говорил, и я могла понимать смысл его слов.
- Я в последнее время смотрел много видеокурсов и семинаров по танцам. Оказывается, нас в этом коллективе учат танцевать совершенно неправильно. Поэтому и прогресса никакого нет...
- А тебе Ирина Олеговна что-нибудь говорила про мои недостатки? – внезапно поинтересовалась я.
- Говорила, но я не слушал...

Через полгода мы ушли от Ирины Олеговны и, как всегда, со скандалом. Нас обвинили в моральном уродстве и куче психических и физических недостатков. А мне предъявили крупный денежный счет, ничем не подтвержденный и необоснованный.

Пятый сезон моей паркетной жизни был ознаменован двумя событиями: свадьбой и переходом в новый танцевальный клуб. Там, правда, мало рассуждали и почти не проводили дружеских посиделок, но зато никого ни в чем не обвиняли и действительно учили танцевать.

Последнее, что я слышала о своей бывшей руководительнице – что у нее обнаружили запущенную форму какого-то психического заболевания и что она баллотировалась на пост президента областной федерации танцевального спорта. Однако для меня все это уже не имеет никакого значения.

Сейчас мы с мужем много тренируемся и часто ездим на соревнования. На последнем турнире перед выходом на сцену мне показалось, что сзади на меня кто-то пристально смотрит. Я обернулась и увидела в зеркале грациозную, счастливую и уверенную в себе девушку – себя. Я радостно улыбнулась отражению и легкой походкой вышла на паркет.